СТРАХ СЦЕНЫ часть 3

Первое же обобщение взглядов корифеев от психотерапии, описанных выше, дает представление о человеке, несущем через жизнь травму (объективную или субъективную), которая сказывается на межличностных отношениях и мешает человеку благополучно адаптироваться в социуме, проявляясь в его психическом состоянии всякий раз, когда ситуация, в которой оказывается человек, в той или иной форме напоминает ему пережитый когда-то травматический опыт.

Второе обобщение прорисовывает нам контур человека в принципе несчастного. Психотерапия, несмотря на множество действительно полезных и важных открытий, в глубине опирается именно на этот принцип – человека страдающего. Причина этого достаточно утилитарна: счастливый человек не пойдет на психотерапию, и даже если в его жизни случится некий неудачный и тяжелый поворот, он найдет в себе ресурсы компенсировать его чем-то отличным от археологических раскопок в детских травмах.

В 2009 году, известный нидерландский приматолог и этолог Франс де Вааль, в соавторстве и израильским психологом Давидом Фиртелем, прочли цикл лекций в университете Утрехта (Нидерланды), посвященных биологии поведения человека, в которых отслеживали связи между социальной культурой людей и высших приматов.

«Хорошо, что вы задали этот вопрос, – Д. Фиртель. – Действительно, складывается обманчивое впечатление, что человек на сцене, до высшей крайности озабочен впечатлением, которое он производит на публику. Считается, что здесь срабатывают механизмы, схожие с угрозой его психической и физической целостности.

Да, – Ф. де Вааль. – Психологи говорят нам о влиянии родительской критики, о вечных сомнениях человека в своей компетентности...

О том, – Д. Фиртель, – что нас, если мы вдруг забудем текст своего выступления и начнем мычать что-то невразумительное, не будут любить.

И прогонят из стаи, – Ф. де Вааль. – Мы будем вынуждены жить в одиночестве и бесконечных страданиях.

Д. Фиртель, – Знаете... не ходите на сцену!

(смех в зале)

Д. Фиртель, – Вместе с тем, почему-то упускается из виду то, что этот же человек – я имею ввиду среднестатистическую личность – так вот он, ничуть не заботится об общественном мнении, когда перебегает улицу не на пешеходном переходе, позволяет себе открытую агрессию или ворует в магазине. Эти действия намного быстрее приведут его к социальной изоляции, однако страх здесь заменяется совсем другими ощущениями.

Ф. де Вааль, – Делая это, человек чувствует азарт, гнев, возбуждение... – все, что угодно, только не сковывающий страх. Если он и присутствует, то переживается совсем по-другому.

Д. Фиртель, – Попробуем кому-нибудь из этой аудитории предложить на выбор: пнуть соседа и оказаться в ситуации конфликта, или выйти на эту сцену; какой выбор будет предпочтителен для большинства?

(смех в зале)

Д. Фиртель, – Думаю, что только немногие из вас обратили внимание на то, что я говорил о большинстве, а не о всех.

Ф. де Вааль, – Да, это важно. Дело в том, что наверняка в этой аудитории присутствуют те, кого можно назвать, пользуясь нашей терминологией, доминантными самцами и доминантными самками. Так вот им не составит никакого труда выйти на наше место и продолжить читать лекцию... так ведь? (обращается к одной из студенток)

Студентка, – Ну, да... я могла бы выйти и что-то говорить. Вообще у меня нет страха перед сценой.

Д. Фиртель, – Хорошо. Давайте попробуем разобраться в том, как мы это поняли.

Ф. де Вааль, – Да, как мы вас вычислили?

(смех в зале)

Д. Фиртель, – Посмотрите на ее волосы (у студентки издалека заметные пышные волосы), далее поза: взгляните как она держит руки, как сидит... обратите внимание на взгляд... заметили? – перед нами доминантная самка. Вы (студентке), надеюсь, не обиделись?

Студентка, – Нет-нет! Мне очень интересно!

Ф. де Вааль, – Проблема страха сцены – это проблема доминантности. Дело в том, что недоминантный член сообщества, на сцене чувствует себя не на своем месте.

Д. Фиртель, – Сцена – это место альфа-самца.

Ф. де Вааль, – Или альфа-самки, если мы говорим об матриархатических сообществах».

Что точно нельзя сказать, так это то, что мы познакомились с популярной точкой зрения. Любому цивилизованному человеку крайне сложно сравнивать себя с приматами, находить в своем поведении инстинкты, вместо культуры и, по крайней мере, согласиться с тем, что можно согласовывать некоторые свои ощущения и действия с теми параметрами, которые диктует нам наша общая с приматами биология. «Человек царь природы» и точка. Однако проблема страха сцены остается неразрешенной, а в войне, как известно, все средства хороши.